Человек - частица мироздания. Это тривиальная истина. Тем не менее есть бесчисленное множество способов показать далеко не тривиальное, а, наоборот, уникальное и единственное в своем роде проявление единства Человека и Космоса в каждой Судьбе.
Расположение планет в момент рождения человека создает неповторимый рисунок - космограмму. Наша жизнь есть развертывание нашей Судьбы, запечатленной таинственным узором звезд на небесах в миг нашего явления миру.
Одни зодиакальные знаки в космограмме оказываются заполненными планетами, другие - нет. Каждый знак принадлежит к одной из "стихий": огонь, земля, воздух, вода. Все это понятия-символы, неоднозначные для толкования и неисчерпаемые по глубине.
Огонь - это и свет, и все цвета спектра, и плазма; и бурность, активность, пылкость; и пассионарность.
Земля - почва, камень; прочность, твердость, устойчивость, структура, опора; консерватизм.
Воздух - ветер, порыв; легкость, подвижность, неуловимость; легкость адаптации, изменчивость.
Вода - влага, поток, течение; зыбкость, размытость.
Комбинации этих стихий по представлениям астрологов формируют все сущее. Это касается и природы вещей, и природы человека.
Каковы мы по сути своей? Что замыслил о нас Творец?
Об этом мы узнаем в процессе нашей творческой самореализации. Мы невольно и непреднамеренно воплощаем в своих творениях и нам самим порой неведомые тайны о нас самих.
Можно по космограмме предсказать некоторые свойства характера человека, а тем самым - вероятный жизненный путь , а можно на основании, например, поэтических произведений отчасти воссоздать космограмму.
Я здесь ограничусь только рассмотрением проявленности стихий в выразительных средствах поэтических произведений.
То, как мы воспринимаем окружающий мир, обусловлено проявленностью в нас каждой из перечисленных стихий. Если у человека много планет в стихии огня и земли, и мало (или нет вовсе) в стихиях воздуха и воды - это обязательно находит отражение в его мироощущении и самовыражении. Что для него более характерно - видеть (огонь), слышать (земля), чуять (воздух) или ощущать (вода)? В соответствии с этим он подбирает выражения, мыслеформы для отображения собственного внутреннего мира, вовсе не случайные, а органичные его духовной природе.
Попытаюсь проиллюстрировать данные тезисы, обратившись к страницам поэтических произведений Владимира Евсевьева.
Две стихии, преобладающие в творчестве Владимира Евсевьева - огонь и земля. Причем, довлеет - земля. Огонь у него чаще всего замурован, это огонь подземный - "подземный жар". Очень показателен в этом смысле образ "накаленной породы" в стихотворении "Я - гном идущий напролом породой медной...". Автор называет себя гномом - духом земли, пролагающим свой жизненный путь "сквозь камень тайн", "в недра слов". И чем глубже - тем жарче страсть рудокопа.
Очень четко прослеживается тема заточенности, замурованности, сжатия и подавления. Это тоже влияние стихии земли:
"Я - гром, заточенный в излом".
"Расфасованные по Ящикам.
Замурованные в Восемь,
Долгих, как Смог - часов".
"Все мы, как запертые дети,
в безумный мрак погружены".
"Запаянный
в дурную бесконечность искалеченной судьбы".
"...зажатого в корсет трехмерности
пространства, зажатого меж болью и тюрьмой".
"И, в суету погружены, бегут, как муравьи,
раздавленные люди".
"Время давит эпоху,
как давят сок".
Сдавленность - естественное и привычное состояние этой эпохи:
"И в этой скованности - скорость".
Огонь и земля неразлучны в стихах Евсевьева. Вот очень яркое проявление симбиоза этих двух чуждый друг другу стихий:
"Стихли тягучие стоны идущих сквозь вечность.
Глаголы. Одни глаголы...
Музыки страшный свет.
Черна земля, ноздревата,
Тягуча,
Как плоть греха.
Астральным огнем объята душа стиха".
Свет и огонь как правило горят во мраке:
"...архипелаги звезд,
вселенной ночь
пронизывая светом".
"...чтоб неповадно было бы другим
во мраке возжигать свечу".
"Судьба свечой во тьме горит".
Свет - очень часто не земной открытый огонь, который можно потрогать, о который можно обжечься, а холодный и недостижимый свет звезд:
"Ночь надвигается.
Кровоточащие
Глаза светил багровы".
"Спиной к зрачкам
бездонной ночи".
Или опять же не открытое пламя, а некий блик света:
"Как светится, как слово
со дна тюремной башни мерцает непонятное окно".
"Со дна особо жутко светится пятно".
"Не меркнут люстр холодные огни".
Огню явно не хватает воздуха - ведь только воздух поддерживает горение. Но у Евсевьева сам воздух желает воспламениться:
"Усталый воздух жаждет искры"
Воздуха мало:
"Увези меня в сказку - там - легче дышать".
"Воздух струится, мерцает, течет.
Ну, дай надышаться".
Образы и символы воды более востребованы автором, нежели образы и символы воздуха, но не могут сравниться с символикой огня и особенно земли. Вода предстает как неизменно мрачная безрадостная стихия. Это либо тоскливый бесцветный дождь:
"Серая маска дождя".
Либо:
"Вода, густая как беда".
"Какая черная вода в Неве"
"...от снов-колодцев, где вода черна".
Огонь и вода практически не соприкасаются в стихах Евсевьева. Они - взаимно исключают друг друга. Единственное, пожалуй, исключение:
"тяжелое мокрое солнце".
Да, еще - метафора - "болотное солнце неправды", но это, скорее, цвет солнца, нежели его сочетание с водной стихией.
Вода никогда не искрится, не блестит и даже никогда не гасит огня. Это и не удивительно, ведь огонь у Евсевьева такой природы, что для воды он неуязвим.
Вода предстает в образе "хляби" и "болота".
Как и огонь, вода поглощается землей, стихией жадной и "хотящей".
"Капли
дождей, ползущих в поры жаждущей земли".
"Как боль воды, зажатая плотиной".
Но, из дальнейшего знакомства с поэзией Владимира Евсевьева следует, что кармическое предназначение Человека - та мудрость, к которой он должен прийти - все-таки, "Открытие неба".
Процитируем стихотворение, весьма примечательное для постижения интуитивно прозреваемой автором духовной цели его земного воплощения:
"Прошлое - как пройденные горы
по колено"
Горы - опора, почва - земля. Это его духовная основа. Его твердь. Но, одновременно, это - "путь до человека" - груз его предшествующих воплощений.
"Жизнь - она вода простая".
Вода - это обыденность существования для автора, тягучая рутина жизни - "хлябь".
Вероятнее всего, это то болото, которое, когда
"я - умру.
Всколыхнется,
И вернется в обычную норму..."
А
"Мудрость - ведь не море и не горы..."
"Мудрость - как открытие неба".
Итак, цель - в обретении неба, но неба, понимаемого как воздушное пространство, ведь далее:
"Птицы опираются на воздух.
Формулы полета вечны и бессмертны.
Человек - как птица до полета,
В стартовом жестоком напряжении".
Воздух - желаемое, но недостижимое в земном пути. Чтобы достичь Неба, надо преодолеть в себе Человека в отчаянном прорыве ввысь:
Откуда черпает Художник свои выразительные средства? Как он их выбирает? Или это они его выбирают? Ибо самовыражение есть одновременно самопостижение.
Безусловно, данный ракурс рассмотрения высвечивает лишь одну грань творчества поэта. Надеюсь, что изложенная точка зрения небезынтересна, хотя и небесспорна.
(c) Мамаева Светлана,
2002 г.